Наталия, 71 - 31 октября 2007 20:38

[COLOR=red]Реутовская школа № 15 [/COLOR]

[SIZE=-1][COLOR=red]2.[/COLOR][/SIZE] Прошло двадцать лет. Мы, как обычно, собрались на ежегодную встречу выпускников. Накануне по телевидению прошла передача с участием Игоря Павловича в цикле «Встречи в Останкино». На эти передачи приглашали самых известных и выдающихся людей нашей страны. И мы увидели нашего Учителя, который к тому времени был признан как педагог-новатор. Он рассказывал, как в середине шестидесятых начал проводить эксперимент по развитию творческих способностей у школьников. Мы смотрели эту передачу и понимали, что оказались очень удачливыми и счастливыми детьми. Слово эксперимент не обижало. Мы были очень довольны тем, что помогли нашему педагогу добиться признания его новаторского подхода к воспитанию. Мы поняли, что все очень многому научились. А главное тому, что никогда в нашей взрослой жизни не боялись чего-то нового, с легкостью учились тому, что не умели, брались за решение любых задач. Потому что мы поверили нашему Учителю, что мы талантливые люди. Но каждый в чем-то своем.
В пятом классе на уроке труда в класс вошел немолодой, небольшого роста мужчина.
- Я ваш новый преподаватель труда. Мы будем учиться пилить, строгать, сверлить.
- А девочки тоже будут сверлить и пилить? – спросила одна из девочек.
- Конечно. В первую очередь всему этому надо учиться девочкам. Потому что советская женщина должна уметь и суп сварить, и табуретку починить, и платье сшить, и гвоздь забить.
Мы рассмеялись. Думали, что новый учитель шутит. Может быть, и шутил. Но моя жизнь сложилась так, что пришлось и шить, и пилить, и строгать. Дрель только первый раз страшно было взять в руки, потом даже понравилось. Болгаркой работать тоже понравилось. А вот с бензопилой не сложились отношения. Очень она тяжелая, капризная и дерганая оказалась. Но страха перед инструментами не было, потому что научили не бояться. Любимая поговорка учителя труда «Глаза боятся, а руки делают» стала жизненным принципом. И еще один совет нашего трудовика я запомнила и убедилась в его правоте: «Плохим инструментом ничего путного не сделаешь». И я очень люблю держать в своих руках хороший молоток, качественную отвертку, удобный разводной ключ. Ведь все равно я осталось советской женщиной, которой пришлось и пилить, и сверлить. Глаза очень боялись, а руки все, что надо, делали.
А вот с шитьем особая история. Прелестная учительница по домоводству не просто научила нас шить, она научила нас шить с любовью. В нашей школе шили почти все девочки. Главным шиком было не просто придти на школьный вечер в новом наряде, а в наряде, сшитом собственными руками. И мы так воображали друг перед другом своими юбочками, блузочками и платьицами. Мне, кстати, умение шить очень пригодилось в жизни. До сорока лет ходила во всем самошитом. Не продавалась в наших магазинах одежда для взрослых меньше сорок четвертого размера. А у меня - 38 -40. Я одно время, до работы в горкоме, кое-что в детском мире покупала: отпорю зайчиков, рюшечки да бантитки, и вроде ничего. А потом солидность потребовалась. Вот тогда и пригодились уроки труда. И я очень благодарна людям, которые передали свое умение, а главное любовь к тому, что делаешь.
Конечно, самым интересным и запомнившимся периодом в моей школьной жизни стали годы учебы с восьмого по десятый класс. Написала учебы и поняла, что пишу неправду. Конечно не учебы, а нашей внеклассной жизни. Хотя в учебе были тоже интересные моменты.
В девятом классе к нам пришел преподавать математику Владимир Владимирович Петров. Вся школа звала его Карасиком. Он был похож на артиста, сыгравшего в фильме роль Карасика, – небольшого роста, полноватый и почти лысый. Мучил он нас своей математикой нещадно. Каждый урок начинал с контрольной работы. Пять задач на пять минут. Результативность определялась просто: решил правильно пять задач – в журнале 5, решил четыре – 4. Я успевала не больше трех. Но были показатели и похуже.
Девочек он не любил и не скрывал этого. Периодически он задавал вопрос очередной девочке, отвечающей у доски: «У вас что, голова только для бантиков?», ставил в журнал 2 или 3 и, посмотрев презрительно на голову с бантиками, говорил «Садитесь». А нам казалось, что он говорит: «Как я вас ненавижу». После слов «Вам надо учиться на курсах кройки и шитья!» троек не ставил. Только двойки и единицы. Он действительно применял пятибалльную систему.
Мы боялись его все и всегда. Однажды моя лучшая школьная подружка, вбежав в класс после учителя, с перепугу обратилась к нему «Здравствуйте, Карась Владимирович!». Поняла, что сказала, остановилась, зажмурилась и вжала голову в плечи. Это движение было на уровне рефлекса. Потому что Карасик иногда кидался деревянными транспортирами и циркулями. Правда, метко кидался. Никогда в нас не попадал. Но мы думали, что в любой момент попадет. Так вот, когда Лариса с ним так мило поздоровалась и закрыла глаза, мы тоже замерли. И он увидел уже испуг всего класса, и пожалел мою подругу и нас. «И так. Контрольная пятиминутка», - произнес он. Лариса села рядом со мной, взяла листочек бумаги и ничего не решила. Она не могла пошевелиться.
После окончания школы тройки Карасика превратились на вступительных экзаменах в институты в пятерки и четверки. Все, кто учились в технических вузах, на вечерах встречи с большой благодарностью вспоминали Карасика. Его уроки математики помогли всем ребятам успешно учиться в самых престижных технических вузах.

• 
• 
•