Наталия, 71 - 1 ноября 2007 16:37

[COLOR=red]Зав. отделом [/COLOR]
[SIZE=-1][COLOR=red]4[/COLOR][/SIZE] По указанию Ельцина заседания бюро райкомов партии начинались в те времена в 18.00. Уставшие после рабочего дня, члены бюро райкома (секретари крупнейших парторганизаций, директора крупных предприятий, рабочие) в соответствии с утвержденной повесткой дня обсуждали различные вопросы и принимали постановления. В 20.00 наступила очередь моей аттестации. Первый секретарь зачитал для членов бюро записи с совещания, которое проводил Ельцин, высказал свое мнение о правильности и своевременности поручения руководителя городской организации и зачитал характеристику на заведующую общим отделом Солнцевского РК КПСС.
- Слушай, Лев, ты что, Сидоренко уволить собираешься? – спросил директор крупного оборонного предприятия генерал-полковник Белюнов.
- Нет, не собираюсь. Я доволен ее работой. И в общем отделе МГК КПСС к ней замечаний нет.
- А что тогда такое ты нам прочитал? Объясни.
- Ну, я же говорил, что Б.Н. хочет выявить все недостатки в работниках аппарата и для этого должны быть составлены объективные характеристики.
- Но в том, что ты нам прочитал, нет ничего объективного. Глупость какая-то. Значит так. Наталья Геннадьевна прямо здесь пишите заявление об увольнении и завтра же выходите на работу ко мне в объединение заместителем генерального директора по общим вопросам. А я в этом фарсе принимать участия не хочу.
- Анатолий Николаевич! Я не подпишу никаких заявлений об уходе. Я ее быстрее из партии исключу. Она нужна райкому и будет здесь работать.
- А если нужна и доволен, что ты здесь комедию устраиваешь вместе со своим Ельциным. Я, когда спектакль посмотреть захочу, билеты в театр куплю.
Генерал-полковник встал и вышел из зала заседаний. Наступила пауза.
Через некоторое время первый секретарь сказал, что каждый член бюро должен высказать критическое замечание в адрес Сидоренко. Опять пауза.
- Я понимаю, что все это неприятно. Но так надо. Таковы требования Ельцина. Если мы этого не сделаем, то завтра выгонят меня за невыполнение указаний.
Опять наступила пауза.
- Хорошо! Я вам помогу. Борис Николаевич порекомендовал несколько обязательных вопросов задать. Его не устраивает низкий культурный уровень партийных работников. Наталия Геннадьевна, скажите, пожалуйста, когда Вы были последний раз в театре?
- Я не помню, Лев Николаевич.
- Так. А какую книгу Вы прочитали в последнее время?
- У меня нет времени на чтение книг. Я газеты читать не успеваю.
- Вот мы и напишем, что Н.Г. мало уделяет внимания повышению своего культурного и общеобразовательного уровня. А теперь, скажите, пожалуйста, сколько времени Вы уделяете воспитанию своего сына.
- Нисколько, Лев Николаевич! Когда уезжаю на работу, он еще спит. Когда приезжаю с работы, он уже спит. По телефону и то не всегда успеваю позвонить, чтобы узнать, пришел ли он со школы.
- Ну, вот мы и напишем, что Сидоренко не занимается воспитание своего ребенка. А кстати, почему Вы не воспитываете ребенка в воскресенье и вечером в субботу?
- Лев Николаевич! Можно я напишу заявление об увольнении. После этого я не смогу с Вами работать.
- Правильно, Наталия Геннадьевна. Пишите об увольнении и сразу ко мне приходите замом,- сказал директор другого крупного предприятия.- Мне тоже все это надоело.
- Никто никаких заявлений писать не будет. Сидоренко один из сильнейших работников райкома. Я очень доволен ее работой. Заседание бюро окончено. Всем до свидания.
Моя характеристика была направлена в горком партии с добавлениями о том, что мне необходимо уделять больше внимания воспитанию сына и повышению общеобразовательного и культурного уровня. Но, по мнению бюро райкома, я соответствовала занимаемой должности. Но не долго.
Весной 1995 года Ельцин потребовал, чтобы все партийные работники города получили высшее партийное образование. До этого моего гуманитарного образования хватало, но наступили другие времена. Мне предложили поступить на заочное или вечернее отделение Московской высшей партийной школы. Я заявила, что физически не выдержу нагрузки по совмещению учебы и работы. Я это уже испытала в своей жизни. Дома, с семьей я уже почти не бывала. Фактически приезжала только ночевать, а по воскресеньям успевала постирать, убрать и приготовить запас еды на неделю. Я не видела ни друзей, ни родных. Я вообще кроме работы ничего не видела.
Николаев заявил, что его не устраивает моя дневная форма обучения. Это фактическое увольнение. Он меня не отпустит.
- Если Вы не отпустите меня на дневное отделение и заставите учиться по вечерам и ночам, я просто умру. Но тогда мне легче повеситься в своем кабинете. Но учтите, что в записке я напишу, что в моей смерти прошу винить Борю Е.
В сентябре 1995 года я стала слушателем очного отделения ВПШ. А в октябре Ельцина сняли с должности первого секретаря Московского городского комитета партии.
Мои однокашники по партийной школе обожали Бориса Николаевича, считали его героем, настоящим бойцом. Ребята из других регионов, не испытавшие на себе то, что испытали московские партийные работники, не хотели слышать рассказы и доводы москвичей, а главное наши предупреждения. Мы первыми в стране на себе испытали, как Б.Н.Ельцин выполнял задание по разгрому московской партийной организации. Наступал новый период в его жизни: надо было выполнять задание по разгрому коммунистической партии, а потом приступать к выполнению главного поручения – разрушению Советского Союза.
Прошли годы. Мои друзья по ВПШ уже не один раз попросили у меня прощения за то, что не поверили нашей правде. Тогда никто не хотел верить этому.

• 
• 
•