Наверх
рыбка, 68 - 5 ноября 2008 13:25
Все
Светлым августовским деньком на лесной поляне тепло и уютно. Сотни цветов, трав, кустарников и насекомых с наслаждением нежатся на ней. Кто-то перебирается поближе к солнечным лучам, кто-то стремится спрятаться в тенек, кто-то расположился поближе к речке, а кто-то подальше от протоптанных дорожек. Всем весело и радостно.
И только Одинокий Горный Цветок устало поглядывает на все это веселье с каменистого склона. Уж он-то знает цену всем этим теплым чувствам. «Цена им - грош», - бормочет он. «Не ради любви и дружбы собрались они здесь и даже не просто так - они все преследуют свои меркантильные интересы. Тот гриб внизу, возле березы, делает вид, будто предан до гроба этой самой березке, даже назвался подберезовиком, а на самом деле... рядом с березой он получает то, что не может получить в других местах. А пчелы! Жужжат о любви всем цветам подряд, а сами-то то и дело нектар домой таскают. И цветочки зря время не теряют: радостно принимая пчелок, не забывают опылиться. Но в особое умиление меня приводит сладкая парочка - пень и мох. Перед всеми щеголяют неразлучностью своей и настоящей дружбой, а сами... мох сосет из пня весь сок, а тот и рад - не остался на старости лет одиноким, делает вид, что не замечает корысти своего «друга»».
«Все они такие» - цинично улыбается Одинокий Горный Цветок.
Но с каждым днем его улыбка становилась все грустнее и неуверенней. Хотя, он все же знал, он твердо верил, что однажды наступит день, когда ему удастся доказать всем этим влюбленным в жизнь созданиям, что чувства их - сплошная игра, и кроме корысти в их поведении нет ничего. И вот однажды... наступила зима. Поляну покрыл густой слой снега, а в горный склон ударил беспощадный ледяной ветер...
Дмитрий Трефилов
Добавить комментарий
Комментарии: 1
Будем доверять любви, как мы доверяем жизни, потому что мы созданы для того, чтобы питать доверие, и потому что самая пагубная мысль это та, которая имеет склонность не доверять действительности. Я видел не одну жизнь, разбитую любовью, но, не будь любви, весьма вероятно, что эти жизни были бы разбиты дружбой, апатией, неуверенностью, нерешительностью, равнодушием или бездействием. Любовь разбивает в сердце только то, что хрупко; и если она разбила его всецело, то это лишь значит, что все в нем было слишком хрупко. Нет человека, который бы многократно не считал свою жизнь разбитой; но те, чья жизнь действительно была разбита, часто обязаны своими несчастьями какой-то тщеславной любви к развалинам.
Конечно, в любви, как и во всей остальной нашей судьбе, есть много случайностей, счастливых и несчастных. Возможно, что при первом своем выступлении на пути жизни существо, сердце и разум которого полны всякой энергии, всякой нежности, всех добрых человеческих стремлений, сразу, не отыскивая, встречает душу, которая в опьянении постоянным счастьем осуществляет в себе желания любви, как самые высокие, так самые смирные, самые обширные и самые утонченные, самые вечные и самые мимолетные, самые могущественные и самые нежные. Возможно, что оно немедленно обретает сердце, которому сможет отдать лучшее себя самого и которое будет постоянно принимать этот дар. Возможно, что оно сразу овладеет душой, быть может, единственной, вечно полной желаний, которая до самой могилы будет в состоянии принимать в тысячу раз больше, чем ей дают, и которая взамен будет возвращать в тысячу раз больше, чем получила. Ибо любовь, которая может устоять перед годами, создана из этих восхитительно-неравных обменов. В ней владеешь только тем, что сам даешь, и только тем не один владеешь, что принимаешь в обмен.
Метерлинк Морис
Конечно, в любви, как и во всей остальной нашей судьбе, есть много случайностей, счастливых и несчастных. Возможно, что при первом своем выступлении на пути жизни существо, сердце и разум которого полны всякой энергии, всякой нежности, всех добрых человеческих стремлений, сразу, не отыскивая, встречает душу, которая в опьянении постоянным счастьем осуществляет в себе желания любви, как самые высокие, так самые смирные, самые обширные и самые утонченные, самые вечные и самые мимолетные, самые могущественные и самые нежные. Возможно, что оно немедленно обретает сердце, которому сможет отдать лучшее себя самого и которое будет постоянно принимать этот дар. Возможно, что оно сразу овладеет душой, быть может, единственной, вечно полной желаний, которая до самой могилы будет в состоянии принимать в тысячу раз больше, чем ей дают, и которая взамен будет возвращать в тысячу раз больше, чем получила. Ибо любовь, которая может устоять перед годами, создана из этих восхитительно-неравных обменов. В ней владеешь только тем, что сам даешь, и только тем не один владеешь, что принимаешь в обмен.
Метерлинк Морис