Натали, 64 - 14 ноября 2008 16:49

[B][COLOR=brown][SIZE=+1][COLOR=red][I]ЗАБАВНАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ...[/I][/COLOR] :D [/SIZE][/COLOR][/B]

- Провожающим просьба покинуть вагон! - решительный тон проводницы не оставлял сомнений, что поезд «Москва - Санкт-Петербург» сейчас тронется.

Стройная колбаска выходящих неожиданно была раскидана по стенам тамбура ввалившейся тушей припоздавшего пассажира. Поразительно, но обычно многословное племя сентиментальных провожателей снесло хамский напор безропотно: уж слишком суров и монументален был вид опоздальца. Из необъятного рта гиганта разило дорогими сортами коньяка и трубочного курева, увесистая рыжая сумка буйволиной кожи плотными боками намечала ему фарватер, а полы кашемирового пальто заглушали робкие стоны случайно защемленных.

- Милая! Чайку в шестое сообрази! - даже не оборачиваясь, рявкнул пассажир и, тяжело сопя, ввалился в двухместное купе. Благообразный, интеллигентного вида старикан при виде новоявленного соседа поежился и поглубже засунулся очками в толстый том «Сравнительного языкознания», демонстрируя всем своим несчастным видом нежелание общаться . Впрочем, столь явное пренебрежение никоим образом не повлияло на благодушное настроение тридцатилетнего детины, со свойственной ограниченным натурам радостной прямотой, он пробасил:
- Ну что, папаша, будем знакомиться, я Миха Жилин, типа бизнесмен, в Питер еду по делам: решать вопросы. Да ты, отец, не бычись, ехать нам вместе целую ночь, так что, давай-давай колись, как тебя звать-величать?
- Семен Геннадьевич... кхм... филолог, еду на симпозиум, - грустно промямлил старичок и тяжко вздохнул.
- Ага! Академик, значит? - подмигнул маленьким свинцовым глазом Миха и споро начал выкладывать на столик снедь в ярких упаковках.
- Ну почему сразу академик? Всего лишь профессор, - неожиданно порозовел престарелый филолог.
- Отлично! Глубокомысленно заметил Жилин и решительным движением свинтил пробку с невесть откуда взявшейся бутылки коньяка.- Давай, отец, за знакомство, - тостующий щедро плеснул в граненые поездные стаканы.
- Позвольте отказаться, молодой человек, - профессор снял тоненькие очочки и сосредоточенно принялся полировать их белоснежным носовым платком.
- Да не стесняйся ты, Генадьич! - попутчик бесцеремонно вставил в холеную дворянскую кисть стакан, - закусон отличный, коньячок приличный! Не хочешь за знакомство, выпей за науку! Давай-давай-давай-давай! - наглец практически силком заталкивал ароматную жидкость в скорбный рот старца.
- Да-да, за науку, - постфактум неубедительно проблеял сухенький страдалец.
- От малацца! Это по-нашему! Стояночка! Не закусываем , посылаем вдогонку еще пару капель! Давай-давай-давай-давай, оп-па! Не стесняйся, Генадьич, балычок, севрюжка- наша исконная закусь. - как это водится у русского человека, неожиданное поездное знакомство и чуть-чуть алкоголя пробили брешь в замкнутости. Разговор перешел в хвастливую фазу.

Пунцово пылающий, уже переодетый в дорожный «Адидас» Миха, в приступе исповедальной болтливости вещал профессору о жизненных проблемах.

- Генадьич! Ты думаешь нам, бизнесменам, легко? Нам не легко! Это раньше мы с Репой (это шеф мой) нормально доили Измайлово, хватало всем! Все были довольны! Пацаны в день имели, сколько работяга в месяц! Сейчас уже не то! Мне Репа говорит: «Сейчас, Миха, другие времена! Сейчас на гоп-стоп никого не возьмешь, сейчас батонами шевелить надо! Бабки должны вращаться и приносить бабки-штрих» Генадьич, ты ж профессор, что такое бабки-штрих?
- Да! - Семен Геннадьич неожиданно попытался вскочить, но больно зашиб яйцеобразную лысину о боковой светильник. Потирая ушибленное место, профессор разразился монологом. - Вот вы, уважаемый, говорите «бабки». А кто-нибудь задумывался об этимологии этого слова? По моему скромному мнению, персонификация денежных знаков по феминотипу идет от глубинной матриархальной сущности нашего народа. Обожествление женщины, в целом присуще общинному строю, который, мое глубокое мнение, не изжит окончательно в нашем народе. Общинные институты, пусть в извращенных формах, но живы!
- Я, вообще-то, за ловандос спросил, - ошалело пробасил Миха.
- Вот! - профессор потер сухие ладошки.- Давайте, юноша, еще по пять капель, угу! Давайте затронем временную трансформацию слова «деньги», смотрите, вначале это «деревянные»: хомо советикус относился к деньгам с презрением! Потом деньги становятся «зелеными», «деревянные» умирают! Термин «зеленые» привносится в общество нарождающимся классом челноков, но тут же возникает пренебрежительно- уничижительное «бабки» криминалитета, который, на первых порах, не празднует власть денег..
- Эээ-э, папаша, эко тебя занесло! Не надо про то, в чем не «копенгаген»! Мы к бабосикам всегда со всем уважением! Кто деньги любит, у того их есть! Вот сколько у тебя с собой?
- Ну, шесть тысяч рублей, нас в общем-то встречают,- профессор пожал куценькими плечиками.
- Не любишь, ты, папаша, деньгу! И она тебя не любит! - Миха пьяно осклабился и вытянул из-под полки рыжий баул. На! Смотри! Здесь, Генадьич, полмулика полновесных евреев! Все мои! Еду вкидывать в одну делюгу. Пощупай, не стесняйся, когда такое еще увидишь. А ты говоришь, наука!
- Не зарывайтесь, юноша! Наука никогда не была дешевой содержанкой у всяких там нуворишей!- профессор явно обиделся, завернулся в клетчатое казенное одеяло и демонстративно отвернулся к стенке.
- Чаю желаете? - засунулась было в купе дородная проводница.
- Нет! - единодушно выкрикнули недавние собутыльники. Миха зло хлопнул дверцей и погасил свет.

( продолжение ниже )

• 
• 
•